Поводырь - Страница 66

Руки "стража государева" замерли. Он знал явно больше моего о личности святого старца, и проявленный мной интерес его насторожил. Спешно перевел разговор на другие загадочные явления. Легенды о Белом озере он пересказывать не стал, а вот о таинственных исчезающих подземных ходах упомянул. Вместе посмеялись над незатейливой людской фантазией.

Договорились, что уже сегодня же вечером не менее трех кандидатур на секретарскую должность будет мне представлено. Договорились о взаимодействии по вопросу ссыльных. Договорились, что немедленно сообщу о крамоле, буде она, поганая, предо мной явится. На том и раскланялись.

У двери Кретковский едва не столкнулся с жалобно выглядевшим Артемкой и раскрасневшимся Корниловым.

— А! Братцы! — кивнул сам себе жандармский майор, еще раз мне поклонился и вышел.

Хорунжий поздоровался было в ответ, но потом, разглядев, с кем, раздраженно дернул головой. И тут же отвесил подзатыльник молодому казачку:

— На колени падай, чудило. Коли проситься пришел…

— Что-то случилось, Иван Яковлевич? — едва удерживаясь от смеха, поинтересовался я.

— Позвольте войти, ваше превосходительство, — без вопросительных интонаций заявил начальник третьей сотни. И подхватил за шиворот, втаскивая в мою гостиную, норовившего рухнуть на колени Артемку. Ну, в целеустремленности ему не откажешь…

— И все-таки? Артем! Стоять смирно! Ты же знаешь, я этого не люблю!

Парень замер так, как и стоял: на полусогнутых.

— Брат это мой, младшой! — поведал сотник. — Эвон каким вымахал, а балбес балбесом.

— А вы, видимо, старший… Средний – есть?

Ситуация все больше меня забавляла. Как там? "Старший – умный был детина, средний сын и так и сяк, младший – вовсе был дурак".

— Точно так, ваше превосходительство. Мишка четвертою сотнею начальствует.

— Ясно, — продолжал я веселиться. — И что же я могу сделать для вразумления этого, как вы выразились, балбеса?

— Так ить вам, ваше превосходительство, в денщики ево взять потребно. Все одно ево теперь в подворотне забьют, коли не примите!

— Это как же так?

— А вчерась, как Безсонова сотня в погребе проставляться стала с похода, так этот… в драку кинулся на старших, за вас горой стоя. Ну, знамо дело, поучили молодого. А он встал и сызнова кинулся. Сказывал, што пока старые казаки слова для вас, ваше превосходительство, обидные взад не вызмут, он так и будет…

— Фамилии?! Адреса?! Явки!? Кто что говорил? Бунтовать вздумали, сучьи дети?! — Мама родная, Гера, фу. Гера! Стой, нельзя!!! Откуда это во мне? Отчего вдруг в глазах темень и слова злые – не мои? Пустяк же. Ну, брякнул кто-то, не подумав. Так безсоновские люди и без Артемки могли возразить. Их-то я зря, что ли, прикармливал?

— Никак нет, ваше превосходительство! — резко выпрямляясь, расправляя плечи и становясь "смирно", гаркнул хорунжий. — От дурости только. От темноты сибирской!

— То-то же, — мне все же удалось перехватить управление телом обратно. Но вспышку эту, острое чувство беспомощности в гневе и наглое, бесцеремонное вторжение Германа – запомнил навсегда. — А людям тем передай. Прежде чем судить, всегда разбираться надобно. Людей знающих выспросить…

Артемка выпрямил все-таки колени и, подобно брату, замер бледный, как свежепобеленная стена.

— А тебя, Артем, к себе возьму. Коли служить честно и не болтать лишнего слово дашь. И впредь запомни! Новый немчик – это не обидно. Так ведь назвали? Я и есть – немец, и батюшка с матушкой немцы. И начальник здесь новый. Выходит, и они правы.

Корниловы мало-помалу приобретали нормальный цвет лиц. Только у старшего еще и глаза от удивления вылезали. Не часто, видимо, он в начальстве людей отыскивал.

— И вольно уже. Не на параде.

Братцы изменили стойку, но не расслабились. Старший резко пихнул, почти ударил младшего локтем в бок, и тот скороговоркой отбарабанил клятву. После я милостиво отпустил обоих. Ивана – охранять мою ненаглядную тушку, Артема – за вещами. Денщик должен жить поблизости. Надеюсь, в гостинице найдется еще одна комната?

Перед уходом Артемка, как бы невзначай, сболтнул, что внизу, на улице, во внутреннем дворе мнется толпа господ чиновников в "исшитых глазырями" одеждах. В парадном, значит. И правда – балбес балбесом мне достался, хоть и верный. Чего ж он, дурень, сразу-то не доложил?! Я, конечно, роняя тапки, к встречающей делегации не побежал бы, но и время ожидания должно быть дозировано. Не слишком долго, чтоб не подумали, что зазнаюсь, и не быстро – будто бы не уверен в себе.

Пришлось останавливать Артемку, давать тщательные инструкции и отправлять. Сначала к Гинтару – дай Бог, он еще не ушел к Акулову, а потом к наряженным чиновникам. Чай, не лето. Не хотелось мне на холодном ветру место, откуда растет хвост, морозить.

Пока Артемка бегал, переоделся в парадный мундир. Вновь пожалел, что нет ордена. На темно-зеленом сукне что-нибудь яркое хорошо бы смотрелось… Сунул было револьвер в карман. Нет. Не фонтан. Полуторакилограммовая пушка перекашивала всю красоту на одну сторону. И кобуру поверх кафтана не нацепишь. Скроен он так, что сразу складками неуставными пойдет. И, блин, без него как-то… непривычно. Словно голый. Положил на стол, накрыл газетой. Сам встал рядом. Кивнул – "запускай" – заглянувшему денщику. Фух, ну Господи благослови. Сам ведь, по доброй воле, в банку с пауками лезу!

Стали входить люди. Шептали Артемке у дверей, и тот, сначала волнуясь и пуская "петухов", потом даже как-то скучно, выкрикивал их должности, ранги и имена. Много имен и должностей. Много-много имен.