Поводырь - Страница 84

— Да и слава Богу, — обрадовался купец. — В прошлом году я "Опыт" две недели с мели снимал. Пока то да се – реки льдом покрылись. Сорок тышш потерял! Пусть только знающие люди приедут – на руках носить станем. В ресторациях кормить. И государеву потребу справим.

— Ну, вот и договорились, — кивнул я. — А Адамовского оставьте в покое. Он со своими прожектами и без вас в трубу вылетит.

— В трубу? Нешто он колдун какой-нито в трубу на метле летать? А ведь есть в ем что-то дьявольское…

— Это старинное немецкое выражение, означающее, что человек разорился. Вроде как дрова – за них ведь деньги платишь, а они в трубу дымом вылетают.

— Экак… Воно што, ваше превосходительство. А я-то, грешным делом, думал… Так вы, господин губернатор, только за Юзьку на меня серчали?

— Есть еще за что?

— Так, ваше превосходительство, вам оно виднее. Вон "Сибирским подворьем" моим побрезговали. Гостиный двор, конечно, дело общественное, но мои-то номера и побогаче будут, и от шума торгового подальше.

Тихо выдул воздух сквозь сжатые зубы. Никак не могу привыкнуть к этой их местечковой инфантильности. Сидит вот мужичина – в два раза меня старше и значительно сильнее. Городской голова, купец первой гильдии. Капитал в половину миллиона оценивается. И корчит из себя ребенка. Обиды какие-то детские…

Пообещал подумать о переезде. Тут же сменил тему. О паровых машинах, о пароходах и о грузовом порте на Томи стал говорить. И вновь поразился мгновенной перемене в собеседнике. Теперь передо мной сидел Сибирский Лев. Пароходный царь и гроза строптивых транспортников.

Заказов на перевозку у "комиссионеров" было в разы больше, чем возможностей. В объединенной компании уже было четыре судна, общей мощностью более двухсот сил. И шесть барж. А было бы в два раза больше, да с Тюменскими корабелами характерами не сошлись. "Святого Дмитрия" только случай помог купить. В Тюмени свои транспортники есть, и их заказами обе верфи заняты.

Железо на корпуса кораблей с Урала только зимним трактом притащить можно. Пока снег на дороге, как раз на одно судно натаскать успевают. И дело не только в корпусах. Машины тоже из-под Екатеринбурга везут. Деревянные баржи – этого всегда пожалуйста. И то если не слишком большие. Леса в Сибири полно.

Верфь в Томске? Отлично. Только где мастеров брать? И опять вопрос о железе. Здесь оно еще дороже выходить станет. До Урала же дальше… Гурьевский завод? А какая разница? И там и там – зимником тянуть. И там и там – листы малыми партиями делают. Мастерские? Самим машины строить? Коли случится сие – молиться на вас станем. Руки целовать…

Порт? Тут ведь как. Каждое общество, да, почитай, и каждый купчина из серьезных свои склады у реки поставить норовит. Амбар срубить – копеечное дело, и за найм платить никому не нужно. Мостки тоже невелика наука сколотить. Порт – оно, конечно, дело нужное, только кто им пользоваться станет?

Так весь разговор. На все мои предложения – его сомнения. И парохода до Бийска тоже не дал. Аккуратненько так обошел эту тему. Ладно, хоть с парусным судном помочь обещал.

Странно, в общем, разговор прошел. В одни ворота. Городской голова уходил от меня донельзя довольный, а вот я оставался в полной растерянности. Оказывалось, что мой прогресс никому не был нужен. Или я не с той стороны его подталкивать взялся. Опять все упиралось в чертово железо. Нет его – и идея со строительством верфи теряет всякий смысл. Можно, конечно, организовать доставку листов с Гурьевского завода – всего-то сто верст от Кузнецка, а он на Томи стоит. Плоскодонные баржи, поди, пройдут. Только при существующих расценках на речные перевозки в рубль с пуда сталь эта "золотой" выйдет. А пароходы и вовсе платиновые.

Инфраструктурные проекты купца тоже не заинтересовали. Не видели мы, ни он, ни я, способа заставить транспортников пользоваться одним портом. А ведь как красиво могло получиться! Краны на паровой тяге поставить. Комплекс складов с погрузо-разгрузочными эстакадами. По меньшей мере, сотни две томичей из безработных бы легко трудоустроили. При порте и механические мастерские можно было бы организовать.

Только берег большой. Адамовский свои корабли рядом с Тецковскими не поставит. Корчемкин с Колесниковым на ножах с Нофиным. Тобольский купец Суханов только по заказу в Томск пароход водит – где место свободное есть, там и пристает. "Пароходство Николая Тюфина" немного севернее города располагается. Пристань и поселок при нем Черемошники называется. У купца там и контора, и дом, и квартиры для семей пакгаузного и материальных приказчиков имеются. Каждое лето черемошниковский хозяин и вовсе туда как на дачу жить переезжает.

Так-то можно было бы и остальных пароходников в Черемошники выдавить. Там и река большую глубину имеет, и портовая грязь от города подальше. Только два "но". Именно в районе Тюфинских пристаней я планировал строительство железнодорожного моста через Томь. Левый берег в том месте, конечно, потребует дополнительных расходов на возведение паводковых заграждений, зато правый – загляденье. Есть и вторая причина, почему мне бы не хотелось удалять портовые службы далеко от города. Эта причина называется – градообразующий фактор.

Томск начинался с острога. На том месте, где казаки построили первую, деревянную, крепость, сейчас торчит пожарная каланча. Естественно, атаманы и думать не могли, что со временем у подножия узкой, неудобной для штурма Воскресенской горы вырастет многотысячный город.

Уже теперь, в шестидесятых годах девятнадцатого века, губернский центр испытывал недостаток воды. Нет, воды вообще было полно. Каждую весну Заозерье покрывалось полуметровой глубины болотом, и пробраться там можно было только на лодке. Ушайка тоже была еще намного полноводнее, чем в оставленном мною двадцать первом веке. Только брать из нее воду для питья не рекомендуется уже сейчас. Во время встречи с полицмейстером я даже приказал выставить на набережной пост. Чтоб не дай Бог! От реки неприятно пахло, и цвет у нее был… навозный. Биологическая бомба, а не река.